Читать интересную книгу Владимир Ост. Роман - Сергей Нагаев

В обрюзгшем небе сверкнула ветка молнии, и через несколько мгновений из стороны в сторону по окрестностям зашарахались раскаты грома.

* * *

Букорев отвел взгляд от мрачного неба, задумчиво осмотрел свой кабинет и, словно бы только что заметив минуты две уже молча стоящих перед его столом Мухина и Осташова, сказал:

– Так, гм-гм, о чем вы хотели со мной поговорить?

– Я еще раньше собирался занести вам деньги, – ответил Мухин, – но Оксана сказала, что вы хотели бы, чтобы я зашел через пятнадцать минут. И чтобы вместе с Владимиром Святославовичем.

– А, да, значит, Оксана передала… Кстати, она теперь моя не секретарь, а помощница… гм-гм… помощник генерального директора – вот как называется ее должность, – сказал Константин Иванович. – Гм-гм… Так что у нас со сделкой?

– По нашему обычному прейскуранту покупатель должен был заплатить фирме с этой квартиры три с половиной тысячи, – сказал Мухин. – Но Осташову пришлось пойти на уступку: там сложилась такая ситуация, что иначе сделка бы ушла от нас – я вам уже докладывал. Поэтому под моим руководством удалось получить две с половиной минус пятьсот на оформление, итого – две тысячи долларов.

– Надеюсь… гм-гм… эти ваши уступочки не станут правилом.

– Нет-нет-нет! – горячо заверил директора Мухин. – Это было в качестве исключения. Тут ровно две тысячи. Все новенькие, я сам выбрал из кучи, которую покупатель за квартиру внес.

Александр положил на стол ровную тоненькую стопку сотенных американских купюр.

Рядом шлепнулась и расползлась густым веером целая колода сотен – эту, гораздо более толстую стопку американских банкнот бросил на стол Осташов. Хотел положить, но деньги выскользнули, и получилось, что он их бросил. Владимир застыдился нечаянного пошло-театрального жеста и стал подравнивать деньги.

Букорев и Мухин тупо наблюдали за этими манипуляциями, а по окончании их так же бестолково уставились на Осташова. Обоих явно интересовали не жесты Владимира, а происхождение денег.

– Это десять тысяч, – сказал Осташов и кратко объяснил, откуда они взялись, извинившись в конце, что не предупредил начальника отдела о том, что он (Владимир) изначально завысил для покупателя цену как раз на эти десять тысяч.

Поняв, что речь идет о дополнительной, впечатляющей прибыли с той же самой сделки, гендиректор заметно повеселел. Но как ни удивительно, взгляд его при этом стал мрачным, как небо за окном. Мухин, похоже, также пребывал в двойственном состоянии. Он удало улыбался, глядя на Букорева (дескать, глядите, какие у меня в отделе кадры работают), а выражение его глаз, между тем, выдавало тревогу. И беспокоился он неслучайно. Осташова Константин Иванович похвалил и, немедленно отсчитав ему агентские проценты – тысячу восемьсот долларов, попрощался с ним, а вот начальника отдела попросил задержаться. И голос директора не сулил Мухину ничего приятного.

– Александр Витальевич! – сказал Букорев, как только Владимир закрыл дверь. – Ты что творишь, а? Совсем мышей не ловишь! Как это получается, что твой работник держит в руках десять тысяч, а ты об этом ни сном, ни духом, а? Гм-гм… Десять тысяч! А? Гм-гм… А если бы он не принес сюда эти деньги? И все нормально, да? Все в порядке! Нате вам, Константин Иванович, две тысячи и будьте довольны – так, да?! Гм-гм… Вот скажи мне – эту квартиру Осташов сам на стороне нашел, или она к нам на фирму пришла?

– Квартира от нас, Константин Иванович. Но там, видите, так все покатилось без остановки.

– Да! Квартира, дорогой Александр Витальевич, наша! А дальше мне скажи: покупателя он на стороне нашел? Или покупатель тоже наш?

– Константин Иванович!

– Да! Покупатель тоже наш! Все наше! Кроме денег. Гм-гм… Этот Осташов мог бы, значит, и не приносить деньги. Гм-гм… В общем, еще раз такой бардак повторится – ищи себе работу. Понятно, да? Гм-гм… А почему, кстати, он отдал мне десять тысяч? Ведь мог же не отдавать. А? Нет, взял и отдал. Вот и вопрос: почему? Побоялся? Или не сообразил?

– Ну… Он порядочный человек… Честный…

– Наивный, ты хочешь сказать? То есть дурак, да?

– Вы всегда все правильно оцениваете, Константин Иванович. Дурак, конечно.

– Нет, дорогой Александр Витальевич! Он не дурак. Дураки по двенадцать, нет – по тринадцать, с учетом его первой сделки, да, по тринадцать тысяч долларов дураки за неделю не зарабатывают… Гм-гм… Следи за ним внимательно. Чувствую, принесет он неприятностей. Взял и сам отдал деньги. Почему?

* * *

«Взял и сам отдал деньги, – думал о себе Осташов, глядя в окно „Тоеты“ на мелькающие мимо деревья и кусты. – Зачем? Мог же не отдавать. Для всех же на фирме только одна цифра в сделке была известна – семьдесят тысяч. Никто бы ничего не узнал. Пришел, называется, деньги зарабатывать. Ну вот они, деньги, были в руках… На десять тысяч баксов можно жить целый год, и не ходить на работу, не сидеть каждый день за компьютером в мудацком офисе, никому не звонить, никуда не бегать, не суетиться. Да какой там год! Два! Два года спокойной жизни!.. Молодец я, прям охренеть какой молодец. Камиль-то, кстати, тоже мог бы не отдать мне эти десять тысяч. Не отдал бы да и баста! Он же был уверен, как и до сих пор уверен, что я свою фирму наколол и заграбастал эту разницу в цене себе в карман. Вот и не отдал бы. Он бы мог подумать: раз я скрываю эти бабки от фирмы, то значит, не стану никому на фирме жаловаться на него. Значит, меня можно кинуть – и никаких напрягов по этому поводу не будет… Хотя – нет. Он, наверно, подумал, что у меня, помимо фирмы, есть другое прикрытие – какие-нибудь знакомые бандиты. Да, Камиль просто зассал со мной связываться. Решил, что за мной кто-то стоит, и зассал. Не зря он тут вещал насчет выполнения уговоров в нашем бизнесе и насчет спать спокойно… Блин, да какая вообще разница, почему он отдал мне десять тысяч?! Главное, что эта куча баксов была у меня, и я выложил ее Букеру на стол… Ч-черт!.. Вася бы, фотограф, никогда бы не отдал. И Хлобыстин бы тоже. И кот этот, покупатель – Кукин кот! – он бы уж точно не отдал. А я… – Владимир вздохнул. – А я отдал… И – правильно сделал. Пошли они все!.. Как хотел, так и сделал… Играть надо по правилам. Хотя, конечно, я придурок…»

Лесная колея вывела наконец оба автомобиля – и «Ниву», и следовавшую за ней «Тоету» – на асфальтовую дорогу. Камиль Петрович крутанул руль влево, поддал газу и пошел на обгон. Однако, поравнявшись с «Нивой» и посмотрев на того, кто был за ее рулем, он слегка притормозил и поехал так, чтобы машины двигались вровень.

– Сазонов! Эй! Здорово, Алексан Палыч! – сказал, открыв окно, Камиль Петрович водителю «Нивы».

– Привет, Камиль, – ответил Александр Павлович Сазонов, мужчина лет сорока пяти, загорелый, с цепким и умным взглядом под широким лбом, переходящим в залысину.

– Тачку, смотрю, себе купил, – сказал Камиль Петрович. – А я-то думаю, кто передо мной ползет?

Поскольку «Тоета» была с правым рулем, а «Нива», понятное дело, – с левым, беседовать водителям было вполне удобно.

– Чего пожаловал? – спросил Александр Павлович.

– Провиант для своих говнюков везу. Хотя они теперь твои. Ну и еще одного работничка тебе.

– Да, помогаешь ты мне рабочей силой. Что ни человек, то золотые руки, и ум ясный – горный хрусталь… Значит, еще одного везешь? – Александр Павлович кивком указал на Осташова.

– Это со мной, по делу. А навсегда другого везу, вон сзади, храпака давит – ну, выпивши, конечно, а чего ж?

– Спасибо тебе! Еще один на мою голову.

– Слушай, Палыч, а у тебя кто это взади в клетке?

– Из Америки козлика послали. Особой породы. От него такое потомство пойдет! Всю область молоком залью! В Москву возить буду. По семь литров в день каждая коза даст!

– Ну видишь, не все в жизни хреново… Надо ж, из самой Америки! Слушай, Алексан Палыч, а у меня для тебя сюрприз: я тебе насос везу, который ты просил.

– Да? Не забыл? Ну спасибо. Вот за это спасибо. а то я уж думал, придется из-за него таскаться в Москву. Старый чиню-чиню, все равно разваливается.

– Ну, ладно, Алексан Палыч, я рвану вперед, а то с твоей «Нивой» рядом тащиться – хочется выйти и рядом бежать: и то скорее будет.

– У меня она, между прочим, новая. Не то, что твой рыдван двухсотлетний.

– Вот ты… заноза!.. А давай на спор, кто до твоего Страшново быстрее долетит? А? Кто проиграет, тот это… э-э-э… Да на что хочешь спорим, один черт я первый буду. Можно и без спора. А? Ну?

– Можно.

Оба автомобиля остановились.

– Сейчас я тебе покажу, – сказал Камиль Петрович, – кто тута Шумахер.

– Фамилия для России неподходящая.

– На ста-а-арт!..

Двигатели машин начали попеременно взвывать.

– Внима-а-ание!..

Моторы заревели оголтело, уже не затихая. Осташов окончательно проснулся.